У Росії силовики витісняють стару фінансову еліту: чи буде бунт?
Початок війни та санкції призвели до серйозних втрат для російського бізнесу, проте не похитнули його вірність Кремлю. Деякі компанії побачили у санкціях та ізоляції Росії нові можливості для зростання, проте ці можливості не здатні вирішити глобальних проблем підприємств. Війна створює безліч нових загроз, які вже почали впливати на бізнес, пише у своєму матеріалі Jamestown Foundation.
Далі текст мовою оригіналу
Начало полномасштабного вторжения в Украину стало серьезным ударом по российскому бизнесу, однако не привело к разрыву его связей с Кремлем.
Ассоциированный исследователь Центра Дэвиса в Гарвардском университете Андрей Яковлев выделяет несколько причин такого поведения. Во-первых, по его словам, представители бизнеса ничем не отличаются от остального российского общества, а потому на них так же действует пропаганда и присутствует психологическая потребность оправдывать для себя войну, чтобы восстановить свою картину миру.
Кроме этого, бизнес давно привык зависеть от господдержки, и эта зависимость особенно обострилась в период коронавируса. К тому же основной мотивацией предпринимателей было спасение бизнеса от санкций, которые российские бизнесмены расценили как несправедливые. На этом фоне действия Запада были восприняты как откровенно враждебные, что способствовало консолидации вокруг власти.
Более того, аналитики отмечают, что коллапс логистики и рост потребительского спроса привели к росту прибыли предприятий малого и среднего бизнеса. В 2023 году оборот малых и средних компаний вырос в номинале почти на 20%, то есть более чем на 11% в реальном выражении. По словам экономистов, именно санкции открыли бизнесу новые возможности для роста за счет участия в перестройке логистических цепочек и замещении ушедших с российского рынка компаний. Еще одним фактором стал рост внутреннего спроса, в частности, перенос во внутреннее досуговое потребление значительной части средств, которые раньше расходовались в зарубежных.
Тем не менее, результаты опроса предпринимателей, проведенного журналом "Генеральный Директор", показывают, что с начала войны гендиректоры и собственники бизнеса сталкивались с падением выручки и спроса, ростом цен на жилье, проблемами с оснащением импортным оборудованием, дефицитом кадров и оборотных средств и так далее. Однако еще более серьезным испытанием для российского бизнеса может стать фактически начавшийся передел собственности в пользу силовиков. Речь идет не только о "национализации" компаний, ранее принадлежавших западным собственникам, но и о российских предприятиях.
Летом Генпрокуратура подала около 20 исков с требованием передать государству ряд компаний. В декабре прошлого года Владимир Путин передал группу "Рольф" под временное управление Росимущества. В Кремле это связывали с "экономической целесообразностью" и наличием "различных схем владения" компанией, которые "требовали вмешательства". 28 марта Генпрокуратура обратилась в Центральный районный суд Челябинска с иском об обращении в доход государства акций крупнейшего в России производителя макаронных изделий – АО "Макфа". При этом компании, которые связывают с близкими Путину людьми, собирают активы в химической отрасли, так же используя механизм национализации.
Владимир Путин, в свою очередь, уверяет, что речь о пересмотре итогов приватизации пока не идет. При этом он заявил, что "изъятие бизнеса в государственную собственность оправдано в том случае, когда действия или бездействие собственника наносят ущерб безопасности государства и национальным интересам".
Однако попасть в категорию тех, чьи действия, а уж тем более бездействие, по мнению силовиков, может идти в разрез с "государственными интересами", становится все легче. "Патриотические" медиа уже давно возмущаются тем, что "сверхбогатые не помогают фронту" и "озабочены только сохранением нажитого". Военкоры и другие "общественники" призывают принять "меры принуждения" для исправления этой ситуации и ускорить национализацию.
Подобные призывы особенно усиливаются после разоблачений, которые теперь регулярно публикуются не только в оппозиционных СМИ, но и на радикально-патриотических ресурсах. К примеру, крайне правый телеканал "Царьград" возмущается тем, что дети российской элиты живут в Дубае или на Бали, фактически, цитируя антикоррупционные разоблачения Фонда борьбы с коррупцией.
Еще одним возможным риском для российского бизнеса может стать новая волна мобилизации. Пока власти пытаются пополнять армию за счет принуждения срочников и мобилизованных подписывать контракт и попыток привлечения новых добровольцев, число которых сравнительно невелико. "Важные истории" со ссылкой на военных экспертов указывают, что, если российская армия будет продолжать воевать так, как в последние месяцы, массовая мобилизация ей не потребуется. Однако она может понадобиться в случае крупной операции на новом направлении, например наступления на Харьков.
Для собственников и сотрудников предприятий, связанных с оборонным комплексом, имеется дополнительный риск – рост уголовных дел по обвинению в госизмене и разглашении гостайны. За минувший год в суды поступило в общей сложности 70 дел о "госизмене" и конфиденциальном сотрудничестве с иностранным государством, что представляет собой абсолютный рекорд в постсоветской России. По 37 из них уже были вынесены обвинительные приговоры. Обвинения выдвигаются не только в адрес молодых людей, желавших присоединиться к ВСУ, но и вполне лояльных государству ученых. После российского вторжения в Украину, к примеру, в госизмене обвинили сразу нескольких сотрудников Института теоретической и прикладной механики Сибирского отделения РАН, а также завлабораторией квантовых оптических технологий Новосибирского государственного университета.
Также все без исключения российские предприятия не могут преодолеть дефицит кадров, вызванный войной, мобилизацией и последовавшей за ней эмиграцией в первую очередь молодежи. Уже второй год подряд количество резюме, размещенных на сайтах крупнейших российских рекрутинговых агентств, растет 10 раз меньше количества опубликованных там вакансий. При этом, как отмечают эксперты, сама структура российского рынка не позволяет преодолеть эту проблему.
Это не значит, что бизнес, столкнувшись с усугублением проблем, "восстанет" против Кремля. Будучи "запертыми" в России и не имея возможности вернуться на западные рынки, российские предприниматели, скорее всего, будут пытаться спасти хотя бы часть своих доходов, демонстрируя максимальную лояльность власти. Однако внутри российского общества будет зреть недовольство, все больше обостряющее противоречия между "старой" финансовой элитой и вытесняющими ее силовиками.